При этом префект не стал официально сообщать Императору о моем прибытии, так как боится последствий. Причем последствий можно ждать не от самого Императора. Правитель как раз вполне разумный человек, пусть и со своими странностями. Но даже со всеми странностями ему хватит ума, чтобы не захватывать меня в плен.

Совсем другое дело — совет Империи. В этой стране чтят традиции, и потому если кто-то посторонний узнает о моем появлении, Императору придется созывать совет. И уже там будет решаться моя дальнейшая судьба. Точнее, нет, не моя судьба, а то, как дальше поступит со мной Империя.

И проблема в том, что префект твердо уверен в тупости совета. Старейшины обязательно попытаются захватить меня, пытать, требовать выкуп. А в таком случае городу придет конец. Тогда как я, по словам самого префекта, просто пойду дальше по своим делам, и никто меня не сможет остановить.

Умный мужик, уважаю его за это. И довольно сильный, надо сказать. Он не стал заниматься ерундой и сразу решил взять всё в свои руки, а значит — любит свою страну и хочет сделать так, чтобы здесь было тихо и спокойно.

Потому префект принял решение остановить меня своими силами, но при этом всё же передал правителю послание через своих людей. Так, чтобы никто посторонний не услышал эту информацию, и не начал орать о срочном созыве совета.

— Ну ладно, — вздохнул я. — Это всё прекрасно, но… Есть еще что-нибудь перекусить? А то я проголодался немного…

— Конечно! — подскочил со своего места префект и хлопнул в ладоши. А спустя мгновение двери в его комнату распахнулись и внутрь стали забегать слуги.

Сразу отметил, насколько качественно его люди исполняют свою работу. Все одеты в совершенно идентичные костюмы, перемещаются быстро и практически бесшумно. Никто не проронил ни слова, не зазвенела ни одна вилочка или тарелка. Просто в считанные секунды наш стол опустел, а на месте старых блюд появились новые.

Но ладно, это еще можно как-то понять. Просто прекрасно обученные слуги у префекта, что очень даже похвально. Но мое внимание привлекло не это.

— А зачем они шторы на окнах поменяли? — удивленно проговорил я и кивнул куда-то в сторону.

— Ну, а вдруг вам старые надоели, — пожал плечами мужчина. — Если захотите, они и обои переклеить могут, но это займет минут пять, не меньше.

— Минут пять… — повторил я за ним и продолжил наблюдать за снующими всюду слугами. А ведь как четко они работают. Каждый четко знает свою задачу, и выполняет только её. И каждое действие явно спланировано заранее. Один забрал несколько тарелок, другой резко смахнул старую скатерть, третий постелил новую. Все эти действия выполняются без каких-либо задержек, практически одновременно.

После замены штор, забежала еще одна группа слуг. Двое несли с собой стремянку и, оперативно пробежавшись по комнате, вбили в стены несколько гвоздей. Прямо в бетон, при помощи специального пневматического гвоздомета.

Следом за ними по стенам промчались еще несколько человек, и после них там остались висеть картины. На одной изображен сосновый бор, где на поваленном дереве резвятся медвежата, на другой морские пейзажи. Работы высочайшего качества, но вот, что странно… Подошел поближе к одной из картин и удивленно посмотрел на префекта.

— Тут краска еще не высохла…

— Понял! Заменить! — воскликнул он.

— Нет, не надо менять, — замотал я головой. — Я не об этом, просто… Вы их только что нарисовали?

— Ну да, у нас не было картин на русскую тематику. Пришлось как-то выходить из положения… — развел руками префект. — А что, не нравится? Можем заменить, только скажите, на какие!

В этот момент послышался истошный крик, и через распахнутые двери в комнату зашли три человека. Они принесли с собой стол, на котором сидела и кричала та самая секретарша.

Они добрались до центра комнаты, поставили стол, и так же молча закрыли девушку ширмой. Она еще пыталась сопротивляться, но слуги, словно бездушные машины, выполняли свою работу и не обращали на ее ругань никакого внимания. А спустя полминуты они убрали ширмы и отошли в сторону, оставив переодетую девушку сидеть на столе.

— Что вам от меня надо? — секретарша прикрылась руками. Костюм восточной танцовщицы явно показался ей слишком откровенным, потому она не хотела вставать.

Вместо ответа девушке вручили какие-то разноцветные перья в руки, включили музыку, а один из слуг встал за нашими спинами и стал показывать ей движения танца.

— Нет, всё, — помотал я головой. — Это уже какой-то дурдом… Не хочу смотреть на такие танцы.

— Эй! Уроды! Куда вы меня опять понесли? — закричала девушка, но слуги уже подхватили стол и потащили его прочь. — Верните мне мою одежду, сволочи!

Двери захлопнулись, и ее крики тут же стихли. Тогда как слуги продолжили тихо шелестеть по комнате, приносить новую еду, наливать мне в стакан вино.

— И всё-таки, — встряхнул я головой. — Это всё нормально? — указал я на происходящее вокруг.

— Конечно, — пожал он плечами. — А как вы думали, почему ко мне запись на два месяца вперед? Мы так каждого гостя встречаем! — мужчина соврал, не моргнув и глазом. — У нас всегда было принято хорошо встречать гостей!

Ну, раз принято, значит, без этого не обойтись. И так как я всё равно ничего не могу с этим поделать, придется плыть по течению.

— Эх… — вздохнул я. — Сейчас бы русские имперские песни послушать, да еще бы в исполнении хора. Вот было бы хорошо… — как бы невзначай, мечтательно проговорил я. — Как же грустно без этого.

Миньоны префекта зависли на пару секунд, быстро переглянулись, и забегали еще быстрее. А через пять минут двери распахнулись и в зал принесли группу растерянных людей. Каждому вручили листочки со словами, перед ними встал дирижер, и, стоило ему взмахнуть руками, как нестройный хор начал петь.

А ведь есть в этом что-то. Вообще вопросы не задают, просто выполняют приказы, и их не интересует, зачем это всё нужно.

— Лепота… — я откинулся на спинку кресла и растянулся в улыбке. — Еще бы холодца из молодого оленя… Да хрена бы сверху. И хлебушка бородинского! Ух!

Слуги снова замерли на несколько секунд и, видимо, начали общаться между собой при помощи мыслеречи. Иначе я даже не представляю, каким образом они понимают, что нужно делать.

— Эх… — грустно вздохнул перфект. — Жаль, конечно. У нас в зоопарке единственный олень. Теперь придется уволить двадцать человек, которые следили за ним… Ладно, выполняйте. Приготовьте холодец, чем бы это ни было.

— Не, я передумал, — помотал я головой. Убивать бедного оленя ради такого было бы жестоко. Не то, чтобы я не понимал, что любое мясо это последствия убийства животных. Но этого оленя всё-таки выращивали в зоопарке. Да и не хотелось бы, чтобы двадцать человек не только потеряли своего воспитанника, но и свою работу. — Перехотел холодца, но… Хочу увидеть снег! Очень тоскую по родине, сами понимаете.

Миньоны снова зависли, переглянулись, и спустя несколько секунд забегали еще быстрее. Видно было вселенскую грусть на их лицах, но делать нечего — приказ есть приказ.

— Вот теперь… — я отпил немного из бокала и закинул в рот вареник с картошкой. — Вот теперь отлично…

— Э-э-эх, моро-оз моро-о-оз… Не моро-озь бойца-а-а… — а ведь эти бедолаги в песню душу вкладывают, даже не понимая, о чем она. Причем даже не будучи профессиональными певцами, сотрудники префектуры прекрасно попадают в ноты и передают всю гамму эмоций, заложенную в эти строки.

Еще недавно два друга просто пили пиво на террасе кабака. Но буквально пару часов назад подбежали стражники и силой затолкали их в здание. Впрочем, остальных горожан точно так же, без лишних объяснений, заставили спрятаться в домах и не выходить на улицы города.

— Не понимаю, откуда взялось столько стражников? — недоумевал мужик.

— Ну, согнать стражу можно, — задумчиво проговорил его друг. — Но посмотри на их лица! Почему они такие грустные? И кстати, давно не видел, чтобы принималось столько мер безопасности.